Практика осознанных сновидений. Реальность или вымысел?

История осознанных сновидений Контролируемые сновидения – древняя практика, которая появилась еще на заре истории человечества. Первые записи о том, как осознать и контролировать происходящее во сне, датируются 415 годом нашей эры. Святой Августин описывал это состояние как момент физического сна при активном мозге, который позволяет творить миры в своем воображении. Тибетские буддисты - тоже известные мастера такой методики. Они издавна практикуют йогу, которая помогает сохранить ясность сознания во сне. Многие племена по всему миру имели свои секреты на тему того, как проснуться и при этом видеть сон. Это считалось духовной практикой, которую многие современные люди описали бы как шаманизм. Начало изучения осознанных сновидений Лишь столетия спустя, в 1975 году, контроль за сновидениями заинтересовал ученых – Алан Ворсли из английского университета решил провести эксперимент, во время которого успешно передал своему коллеге Киту Хирну заранее определенную цепочку сигналов глазами, пребывая в состоянии сна. В 1978 году Стивен ЛаБерж повторил эксперимент и обрел мировую известность, став популяризатором осознанных сновидений. Он же стал основателем института по изучению явления и написал посвященную данной тематике книгу. Работы Карлоса Кастанеды Еще один человек, плотно связанный с тематикой осознанных сновидений, - это Карлос Кастанеда, известный писатель и духовный учитель. Он написал книгу, посвященную искусству сна, в которой описал так называемые «семь ворот сновидений». Он детально поясняет, как перейти в состояние полной осознанности во время сна. Многие люди скептически относятся к работам Кастанеды и считают их сплошным вымыслом. При этом некоторые успешно используют техники Кастанеды и видят осознанные сны регулярно. Наиболее популярной техникой, с помощью которой добивается успеха большинство людей, является техника «рук». В течение дня, время от времени сознательно всматривайтесь в свои руки, уделяя этому примерно десять секунд каждый раз. Во сне, после того как вы зафиксировали в течение дня сознание на своих руках, вы заметите их и сможете увидеть различие – они могут быть другой формы, выглядеть странно, у вас могут даже оказаться лишние пальцы. Тогда вы и поймете, что видите все это во сне. С этого момента вы начнете контролировать свой сон, сможете решать, чем хотите заняться, куда пойти или что увидеть. Шесть шагов к осознанным сновидениям Есть и другая методика, позволяющая осознавать происходящее во время сна и контролировать свои действия. Впрочем, начать стоит с того же действия, которое рекомендует Кастанеда: в течение дня время от времени на десять секунд опускайте взгляд на свои руки. Это поможет вам отметить изменения в их внешнем виде во время сновидения. Прежде чем вы отправитесь в постель, скажите себе, что собираетесь сегодня видеть осознанный сон, и определите, что конкретно при этом увидите. Несколько раз повторите выбранную тему – это повышает шанс запомнить сон. В течение дня также полезно время от времени спрашивать себя – не сплю ли я? Если вы привыкнете это делать, эта мысль посетит вас и во сне, и вы сможете осознать происходящее. Для того чтобы понять, что вы находитесь в сновидении, вспомните старый добрый тест со щипком – попробуйте ущипнуть себя. Если вы не чувствуете ничего, значит, вам удалось добиться успеха, и вы действительно видите осознанный сон. Еще один важный шаг – ведите журнал сновидений. Пусть возле вашей кровати будет блокнот, в который вы сможете регулярно делать записи. Неважно, когда вы просыпаетесь, старайтесь сразу же описать увиденное в блокноте, и тогда вам будет проще контролировать сны в будущем. Еще попробуйте ставить будильник примерно на пять с половиной часов после того момента, когда ложитесь спать, – в таком случае вероятность вспомнить сон, который вы видели, наиболее высока. Это проверено исследованиями. Не забывайте, что для успеха потребуются терпение и постоянство.

Источник: http://nlo-mir.ru/son/43947-osoznannye-sny.html

ЧТО ТАКОЕ СОВРЕМЕННОЕ РАБСТВО (МНЕНИЕ)

По материалам "Теория элит"

Дорогой человек, ты раб. Я начну с самого начала, тебе 3-4 года и тебя отправляют в детский садик, спросите что тут такого? Это ведь просто подготовка к школе, деток Учат, направляют на путь истинный.

Скажу вам нет! Что такое детский садик? Это ваши первые шаги к рабству, вы рано утром встаете от криков матери, почему от криков?

Потому что даже ребенок понимает что садик это плохо. Ну продолжим, вас будят рано утром и ведут в садик, вы кушаете, прогуливаетесь на улице, слушаете сказку и спите, просыпаетесь, кушаете и по вас приходят родители, это режим которому вы обязаны следовать с самого детства, у вас не спросят хотите ли вы в садик или нет, вас туда ведут потому что так нужно. Хотя век назад и знать не знали о садиках, родители бабушек воспитывали
своих детей. Что мы выяснили? то что с самого детства вы следуете продиктованному вам режиму. Далее школа, общеобразовательные предметы, уроки по 45 минут, перемена 15 минут, 20 минут на столовую, шаг влево, шаг в право от режима, расстрел.

В школе вы должны слушаться учителя и не нарушать дисциплину, учитель подчиняется заучу, а завуч в свою очередь директору, уже в школьном возрасте вы видите как люди друг под другом прогибаются, учитель лижет зад завучу, а завуч директору.

Уже в первых классах дети ходят с телефонами, планшетами, и что самое главное в школьной форме,

- что такое школьная форма? Нам продиктовали стандарт, которому мы обязательным образом должны следовать, все это нас зомбирует и делает более податливыми системе. Почему я заговорил про телефоны в начальных классах? Это ведь средство связи с родителями, скажете вы.

Нет! Для детей это не средство связи, а выражение статуса, у кого новее айфон тот царь среди других, отношение к нему совершенно другое, дети еще с самого начала привязываются к деньгам.

Есть деньги, есть уважение, деньги с самого начала для них это всё! Если вашего ребенка нет телефона, его попросту засмеют.

Далее после окончания школы стремясь к деньгам вы просто обязаны поступить в высшее учебное заведение, в котором так же диктуют свои правила, уже отёсывая из вас сформировавшегося ранее раба!

После вы идете на работу, рано утром встаете, как учили
вас еще в садике, бегом бежите на автобус, и приступаете к работе уже начиная с 7ми часов, далее обед примерно в 11, и снова за работу!

Под конец вы заканчиваете работу и домой. Ничего не напоминает? тот самый садик, но уже намного суровее. Можете ли вы представить
свою жизнь без работы? Думаю нет. И так вы проводите всю неделю, в ожидании выходных! И вот они!!! Долгожданные выходные, самые
долгожданные 48 часов за всю неделю, половину из которых вы спите, смотрите телевизор в котором пропагандируют, показывают заоблачную жизнь, рекламируют различные товары. Так интересно не правда ли? В итоге вы проводите неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом, и вот пенсия!!!
Долгожданная пенсия, до которой еще как говорят "Дожить нужно!". Вы продаете семечки, сигареты, потому что пенсии не хватает
а может и не только по этому, а еще потому что не можете без работы!!! Не продавать семечки так работать на даче.

Итог? Вы умираете так и не осознав, что всю жизнь были рабом, работали на кого то, а тот кто-то еще на кого-то, скажете не система?

Скажете так устроена жизнь? Вы сами виноваты в этом, как и я сам...

КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ? (депрессивное)

("How to Become a Writer" из книги "Self-help", Lorrie Moore, 1985 переводчик с английского -- Анна, 2000) по материалам writing instinct Сначала попытайся стать хоть кем-то, кем-нибудь еще. Кинозвездой/астронавтом. Кинозвездой/миссионером. Кинозвездой/учительницей в детском саду. Президентом Мира. Провали с треском эту попытку. Лучше всего провалиться в раннем возрасте, скажем, в 14. Раннее критическое освобождение от иллюзий необходимо, чтобы в 15 ты cмогла писать длинные цепочки хайку о несбывшихся желаниях. Это озеро, цветение вишни, ветер в крыльях воробья, улетающего в горы. Посчитай слоги. Покажи их своей маме. Она строга и практична. У нее есть сын во Вьетнаме и муж, у которого, возможно, интрижка на стороне. Она верит в то, что носит коричневое, потому что это скрывает пятна. Она взглянет на твое творчество, потом снова на тебя с пустым, как пончик, лицом. Она скажет: "А как насчет того, чтобы убрать посуду из посудомоечной машины?" Отвернись. Затолкай вилки в ящик. Случайно сломай одну из емкостей с газом. Это и есть требуемая боль и страдание. Это только для новичков. В старших классах на уроках английского смотри в лицо мистеру Киллиану. Приди к выводу, что лицо -- это важно. Напиши вилланель про угри. Старайся изо всех сил. Напиши сонет. Посчитай слоги: 9, 10, 11, 13. Попробуй поэкспериментировать с прозой. Здесь тебе не придется считать слоги. Напиши рассказ о пожилом мужчине и женщине, которые нечаянно выстреливают друг другу в голову в результате необъяснимой неисправности ружья, которое однажды ночью таинственно появляется в их комнате. Сдай это мистеру Киллиану в качестве курсовой работы. Когда тебе ее выдадут, ты увидишь, что он написал на ней: "Некоторые из твоих персонажей вполне симпатичны, но у тебя нет никакого понятия о сюжете." Когда ты будешь дома, в своей собственной комнате, нацарапай карандашом под его чернильно-черными комментариями: "Сюжеты -- для мертвых людей, лицо в угрях." Возьми столько работы по присмотру за детьми, сколько сможешь. Ты отлично ладишь с детьми. Они любят тебя. Ты рассказываешь им истории про старых людей, которые умирают дурацкими смертями. Ты поешь им песни, такие как "Заунывные колокола Шотландии", которая им нравится больше всего. А когда они наденут пижамы и наконец-то перестанут дергать друг дружку, когда они крепко заснут, ты читаешь каждое пособие по сексу в доме и недоумеваешь, да как это вообще возможно, чтобы кто-нибудь проделывал такие вещи с тем, кого он действительно любит. Засыпаешь в кресле, читая "Плейбой" мистера Макмерфи. Когда супруги Макмерфи придут домой, они дотронутся до твоего плеча, посмотрят на журнал в твоих коленях и усмехнутся. Тебе захочется умереть. Они спросят тебя, приняла ли Трейси свое лекарство. Расскажи, что да, она это сделала, что ты обещала рассказать ей сказку, если она будет вести себя как большая девочка, и это отлично сработало. "О, чудесно", -- они воскликнут. Попытайся гордо улыбнуться. Подай заявление в колледж на факультет детской психологии. Как у всякого изучающего детскую психологию, у тебя есть спецкурсы по выбору. Ты всегда любила птиц. Запишись на что-нибудь с названием типа "Орнитологическая прогулка по полю". Они собираются по вторникам и четвергам в два. Когда ты в первый день занятий приходишь в комнату 134, все сидят вокруг семинарского стола, разговаривая о метафорах. Ты слышала о таких. Через несколько мучительных минут подними руку и застенчиво спроси: "Извините, это разве не наблюдение за птицами один-ноль-один?" Класс останавливается и оборачивается посмотреть на тебя. Кажется, что у них у всех одно лицо, огромное и пустое, как у варварских часов. Кто-то с бородой выкрикивает: "Нет, это творческое сочинение". Ты говоришь: "Ну ладно", подразумевая, что ты уж, наверное, догадалась. Посмотри на свое расписание. Поинтересуйся, какого черта тебя угораздило попасть сюда. Компьютер, очевидно, допустил ошибку. Ты встаешь, чтобы уйти, и не уходишь. Очереди к диспетчеру огромны в эту неделю. Вероятно, тебе придется смириться с этой ошибкой. Вероятно, твое творческое сочинение не так уж плохо. Вероятно, это судьба. Вероятно, это и есть то самое, что имел ввиду твой папа, когда говорил: "Это век компьютеров, Фрэнси, это век компьютеров". Определись с тем, что тебе нравится жизнь в колледже. В дортуаре ты встречаешь много симпатичных людей. Некоторые из них умнее тебя. А некоторые, как ты замечаешь, глупее тебя. Ты будешь, к сожалению, смотреть на мир с помощью именно этих двух терминов всю оставшуюся жизнь. На эту неделю по творческому сочинению вам задали написать об ужасном происшествии. Выложи рассказ о том, как ты с твоим дядей Гордоном и еще одним типом поехала к двум старым людям, которых нечаянно убило током при попытке включить плохо изолированную настольную лампу. Преподаватель вернет его назад с комментариями: "Большей частью твое сочинение гладкое и энергичное. Твое понятие о сюжете, однако, нелепо." Напиши другой рассказ о мужчине и женщине, у которых с самого первого параграфа нижние части тел случайно оторваны динамитом. Во втором параграфе они покупают замороженный йогурт на деньги от страховки и стоят рядом. Там еще шесть параграфов. Ты читаешь всю вещь целиком на занятии. Она никому не нравится. Они говорят, что твое понятие о сюжете вопиюще и неконкурентоспособно. После занятий кто-то спрашивает тебя, а не спятила ли ты. Определись с тем, что тебе, наверняка, стоит придерживаться комедии. Начни встречаться с кем-нибудь остроумным, у кого есть то, что в старших классах ты называла "потрясающим чувством юмора", и то, что сейчас твоя группа по творческому сочинению называет "самоуничижительность, выражающаяся в комической форме". Записывай все его шутки, но не говори ему, что ты делаешь это. Напридумывай анаграмм на имя его бывшей девушки и назови ими всех своих социально неудобных героев. Скажи ему, что его бывшая девушка присутствует во всех твоих рассказах, а потом посмотри каким остроумным он может быть, посмотри, какое потрясающее чувство юмора у него выявится. Твой консультант по курсу детской психологии говорит, что ты пренебрегаешь своими основными занятиями. Ты должна тратить большую часть времени на то, в чем ты специализируешься. Скажи, что да, ты понимаешь. На семинарах по творческому сочинению в течение следующих двух лет все продолжают курить сигареты и спрашивать одно и то же: "Но разве это действует?", "А почему мы должны волноваться за этого героя?", "Обосновано ли использование этого клише?" Такие вопросы кажутся важными. В дни, когда подходит твоя очередь, ты смотришь на класс все с большей надеждой по мере того, как они ищут сюжет в твоих описаниях. Они тоже смотрят на тебя, глубоко затягиваются сигаретой, а потом мило улыбаются. Ты слишком много времени ленишься и деморализуешься. Твой бойфренд предлагает покататься на велосипеде. Твоя соседка по комнате предлагает сменить бойфренда. Про тебя говорят, что ты калечишь себя и теряешь вес, но ты продолжаешь писать. Единственное счастье, которое у тебя есть, это написать что-нибудь новое в середине ночи, подмышки мокрые, сердце колотится, что-нибудь, что еще никто не видел. У тебя есть только эти короткие, неуловимые, непроверяемые мгновения вдохновения, когда ты знаешь: ты -- гений. Понимаешь, что ты должна делать. Смени основные курсы. Дети из твоего детсадовского проекта будут расстроены, но у тебя призвание, принуждение, мания, плохая привычка. Ты, как говорит твоя мама, попала в плохую компанию. Почему писать? Откуда приходят слова? Такие вопросы ты задаешь себе. Они подобны такому: "Откуда появляется пыль?" Или: "Почему идет война?" Или: "Если Бог существует, то почему мой брат -- калека?" Такие вопросы ты держишь в кошельке, как телефонные карточки. Такие вопросы, как говорит твой преподаватель по творческому сочинению, хороши для использования в газетах, но едва ли в беллетристике. Этой осенью профессор уделяет внимание Силе Воображения. Это значит, что он не хочет длинные описания твоего кемпинга в прошлом июле. Он хочет, чтобы ты начала в реалистической обстановке, а затем изменила ее. Как перекрученная ДНК. Он хочет, чтобы ты пустила свое воображение под парусами, а последние стали брюхатыми от ветра. Это цитата из Шекспира. Расскажи своей соседке по комнате о своей великой идее, своей великой тренировке в силе воображения: переноса Мелвилля в современную жизнь. Это будет о мономании и рыбка-скушай-рыбку мире страхования жизни в Рочестере, Нью-Йорке. Первой строчкой будет: "Называй меня рыбной мукой", и она будет относиться к климактерическому пригородному мужу, которого зовут Ричард, и которого, из-за того, что он все время в депрессии, остроумная жена Елена называет "Мопи Дик". Скажи своей соседке: "Мопи Дик, прикинь да?" Твоя соседка посмотрит на тебя, и у нее будет пустое лицо, как большой бумажный носовой платок. Она подойдет к тебе, как приятельница, положит руку на твои согнувшиеся плечи. "Послушай, Фрэнси," -- скажет она медленно, как гипнотизер. "Давай выберемся отсюда и пропустим по большой кружке пива." На семинаре им это тоже не нравится. Ты подозреваешь, что они начинают жалеть тебя. Они говорят: "Тебе нужно подумать о том, что происходит. Где здесь фабула?" В следующем семестре профессор поглощен творчеством, базирующемся на собственном опыте. Ты должна писать о том, о чем ты знаешь, о том, что случилось с тобой. Он хочет смертей, он хочет кемпингов. Подумай о том, что произошло с тобой. За три года случились три события: ты потеряла свою девственность; твои родители развелись; и свой брат вернутся из леса, что в десяти милях от границы Камбоджи, только с половиной бедра и постоянной ухмылкой в уголке рта. Про первое ты напишешь: "Оно создало новое пространство, которое болело и орало голосом, который не был моим: "я уже не та, что была, но со мной все будет ОК"." Про второе ты пишешь детальный рассказ о старой супружеской паре, которые натыкаются на неизвестную подземную мину у себя на кухне и случайно подрываются. Ты называешь это: "Для лучшего или для ливерной колбасы." Про последнее ты ничего не пишешь. Для этого нет слов. Твоя пишущая машинка гудит. Ты не можешь найти слова. На студенческих вечеринках люди говорят: "А, ты пишешь? А о чем ты пишешь?" Твоя соседка по комнате, которая потребила слишком много вина, слишком мало сыра, и вообще не ела крекеров, выпаливает: "О, боже мой, она все время пишет про своего тупого бойфренда." Позже ты вынесешь из жизни, что писатели являются просто открытыми беспомощными текстами, действительно не разбирающимися в том, что они написали, и поэтому они должны как бы верить всякой всячине, что скажут о них. Ты, однако, еще не достигла этой стадии литературной критики. Ты ожесточаешься и говоришь: "Это неправда", в точности так же, как ты говорила это в четвертом классе, когда кто-то обвинил тебя в том, что тебе действительно нравится учиться играть на гобое, а вовсе не родители заставляют брать тебя эти уроки. Настаивай, что тебя никакие сюжеты тебя особенно не интересуют, что ты заинтересована в музыке языка, что ты заинтересована в-в-слогах, потому что они являются атомами поэзии, клетками мозга, дыханием души. Почувствуй себя докучливо. Смотри в свой пластиковый стаканчик для вина. "Слогах?" -- ты услышишь, как кто-то спросил отстающим голосом, по мере того, как они медленно соскальзывают в успокаивающую белизну жидкости. Начни выяснять, что ты пишешь. Или есть ли у тебя, что сказать. Или вообще есть ли такая вещь, как вещь, которую нужно сказать. Отведи этим мыслям на не более десяти минут в день; как приседания, они могут привести к истощению. Ты прочитаешь где-то, что все сочинительство связано с гениталиями. Не задумывайся об этом. Это сделает тебя нервной. Твоя мама приедет навестить тебя. Она посмотрит на круги под твоими глазами и даст тебе коричневую книгу с коричневым портфелем на обложке. Она называется: "Как стать бизнес-администратором". Еще она принесла энциклопедию "Имя для ребенка", которую ты просила; один из твоих героев, стареющий учитель цирковой школы, нуждается в новом имени. Твоя мама покачает головой и скажет: "Фрэнси, Фрэнси, помнишь те времена, когда ты собиралась стать детским психологом?" Скажи: "Мама, мне нравится писать." Она скажет: "Разумеется, тебе нравится писать. Конечно. Разумеется, тебе нравится писать." Напиши рассказ о попавшем впросак студенте консерватории и назови его "Шубертом был тот тип в очках, верно?" Это не такой уж и хит, хотя твоей соседке нравится то место, где два скрипача случайно подрываются в зале для репетиций. "Как-то раз я встречалась со скрипачом", -- говорит она, щелкая жвачкой. Слава богу, что у тебя есть другие курсы. Ты можешь найти убежище в онтологических загвоздках девятнадцатого века и брачных ритуалах беспозвоночных. Некоторые шаровидные моллюски занимаются тем, что называется "секс посредством руки". Самец осьминога, например, теряет конец своей руки, располагая ее внутри тела самки во время сношения. Морские биологи называют это "седьмое небо". Будь рада, что знаешь такие вещи. Будь рада, что ты не просто писатель. Подай заявление в юридическую школу. И таким образом может произойти много чего. Но самым главным будет то, что в конце концов ты решишь не идти в юридическую школу, и вместо этого ты проведешь немалую часть взрослой жизни рассказывая людям, как в конце концов ты решила не идти в юридическую школу. Каким-то образом, ты закончишь тем, что снова будешь писать. Возможно, ты закончишь колледж. Возможно, ты будешь работать на случайных работах, а по вечерам посещать курсы по сочинению. Возможно, ты будешь работать над романом и записывать все умные мысли и интимные личные исповеди, которые ты услышишь в течение дня. Возможно, ты будешь терять своих приятелей, знакомых, равновесие. Ты разошлась со своим бойфрендом. Сейчас ты встречаешься с мужчиной, который вместо того, чтобы шептать "я люблю тебя", орет: "Сделай мне это, малышка". Это хорошо для твоего творчества. Долго ли коротко, но ты закончишь свою рукопись более или менее. Люди посмотрят на нее слегка обеспокоенно и скажут: "Ручаюсь, что стать писателем всегда было твоей мечтой, правда?" Твои губы сухие, как соль. Скажи, что из всех фантазий, какие только возможны в этом мире, у тебя и близко не было такого, чтобы стать писателем, который хотя бы идет в первой двадцатке. Скажи им, что ты собиралась стать специалистом по детской психологии. "Ручаюсь," -- они всегда вздыхают, "ты бы хорошо ладила с детьми." Нахмурься люто. Скажи им, что ты ходячее лезвие. Забрось занятия. Забрось работу. Обменяй старые акции на деньги. Теперь у тебя есть столько времени, сколько трещинок на руках. Медленно перепиши все адреса друзей в новую записную книжку. Вакуум. Грызи леденцы от кашля. Храни папку, полную отрывков. Темнеющее веко по сторонам. Мир как заговор. Вероятный сюжет? Женщина заходит в автобус. Предположим, ты разошлась с любовником, но больше никто не появился. Дома пей много кофе. В "Ховарде Джонсоне" закажи шинкованную капусту. Подумай, как она похожа на тяжеловесное конфетти карты: где ты была, куда ты идешь -- "Ты здесь", говорит красная звезда на обратной стороне меню. Порой твой компаньон с пустым, как лист бумаги, лицом спрашивает, часто ли у писателей отбивают охоту. Скажи, что иногда да, а иногда да. Скажи, что это очень похоже на полиомиелит. "Интересно," -- улыбается твой компаньон, и смотрит вниз на волоски на своей руке и начинает их приглаживать, как всегда, в одном и том же направлении...

отрывок из фантастической повести Руслана Бедова "Хранитель бездны" (текст исправлен)

То, что мои новые спутники называли городом мне больше напоминало гигантский парк. С высоты нескольких километров видна была свитая в причудливую вязь система ровных и плавно изгибающихся линий широких теннистых аллей, проложенных между невысоких деревьев. На их аккуратно подстриженных ветках красовались распустившиеся бутоны из бледно-голубых лепестков размером с большое блюдо. Здания были приземистыми, квадратные или прямоугольные с плоскими крышами. Издали казалось, что стены сделаны из цветного матового стекла. На окраине этого грандиозного паркового комплекса в ряд стояли четыре ступенчатые пирамиды циклопических размеров. В одном ряду с ними возвышалось еще более высокое цилиндрическое здание в виде тонкого шпиля.

Когда наш летательный аппарат сделал крутой вираж и направился в сторону пирамид, я осознал, что достаточно долго неподвижно стоял возле прозрачной стенки с открытым ртом и вовсю глазел вниз. Наверное у меня был весьма комический вид. Я повернулся.  

Довольно обширное помещение  с высоким овальным потолком и вогнутыми стенами казалось пустым.

Несколько минут назад, когда я пришел в себя, то обнаружил себя сидящим в удобном кресле. Судя по всему, “тарелка” была гораздо больше той, на которой я покинул селение Сараматов.

Несколько борейцев, высоких людей, больше двух метров ростом, смешно переминаясь на тонких ногах, колдовали над замысловатыми голограммами, меняющимися у них перед глазами с невероятной скоростью: причудливая вязь   символов, похожих на те, которые я видел на камне у “дедугана”.

Я старался изо всех сил не смотреть туда, где за полупрозрачной матовой перегородкой находилась моя Маринка.

Борейцы в масках совершенно неожиданно ворвались как раз в тот момент, когда моя бывшая жена хотела меня прикончить вслед за Ат-Маном. О том, куда дели тело последнего так никто ничего вразумительного не сказал. Ограничились кратким и сухим “с ним все будет хорошо”. Что это значило, осталось за гранью моего понимания.

-Мы сейчас приземляемся, вас ждут, - коротко произнес подошедший ко мне бореец и, отвернувшись, вновь занялся своими делами.

Когда я все-таки решился взглянуть на застывшее лицо Марины за стеклом, экраны потухли и меня пригласили пройти через сизоватое облако, возникшее на одной из выпуклых стен.

Мы приземлились на овальную платформу высоко над поверхностью. Отсюда Земля была видна покрытой сизоватой дымкой, до быстро летящих над головой облаков, казалось, можно было дотронуться рукой.

На платформе царило возбуждение - борейцы бегали взад-вперед, смешные, похожие на страусов, что-то возбужденно говорили, бегло просматривая то и дело возникающие перед глазами голограммы с непонятными изображениями. На нас никто не обращал внимания.

-Что происходит? - спросил я сопровождающего меня борейца, зябко кутаясь в свою легкую кожаную курточку - было холодно, кроме того, чувствовалось, что воздух разряжен и становилось тяжело дышать.

-Один из городов в южном полушарии планеты был только что атакован драками с орбиты, - нехотя ответил инопланетянин и прикусил нижнюю необычно тонкую губу, - от туда хлынул поток беженцев-инданов сюда, в Борею…

К нам подошли двое и как один сверху вниз посмотрели на меня:

-Консул Атлантиса отбыл час назад по срочному поручению своего правительства, - бесстрастно произнес один из них, словно ни к кому не обращаясь, - до его прихода пришелец из реки времени остается под государственным протекторатом правителей Бореи.

Мой сопровождающий только молча кивнул и, повелительно бросив мне “иди с ними”, вернулся в корабль.

Я никогда не видел таких огромных помещений. В сопровождении двух новых спутников, манерой двигаться напоминавших киборгов майора Синченко, мы проходили через несколько помещений необъятных размеров с колоннами, которые я в начале принял за колонные залы для торжественных встреч - настолько они были огромны и имели величественный вид. Но, как следует осмотревшись, я понял, что это всего лишь коридор, на боковых стенах которого, выложенных исполинскими мегалитами находились четырехметровые проемы с остроконечными арками. Проходы в них заполняла светло-голубая светящаяся субстанция, напоминавшая поверхность озера в солнечный день.  

Высота потолков достигала где-то двух десятков метров. Колонны толщиной почти в четыре моих обхвата казались мне ракетами, устремлявшимися в высь. Вокруг ни души. Шаги отдавались гулким загробным эхом от каменных стен, терявшимся где-то высоко под сводами. Я поспешно семенил, стараясь не отставать от своих провожатых, бывшими выше меня на две головы.

К тому времени, когда наше бесконечное путешествие по владениям Циклопа закончилось , я чувствовал себя в конец измотанным. Мы остановились перед одним из гигантских дверных проемов. Меня довольно бесцеремонно толкнули в гудящую, словно трансформаторная будка, светло-голубую субстанцию.

Не успел я испугаться миллионов вонзившихся в плоть микроскопических иголок, как оказался в помещении еще больших размеров, нежели то, из которого пришел. Потолка вообще не было видно за бледно-розовой дымкой. В ее недрах хищными змеями извивались кривые фиолетовые молнии. Они причудливой сеткой опускались по волнистой поверхности исполинских колонн, к каменным плитам на полу и разбегались под ногами. В сотне шагов, в глубине зала, возвышалась серая каменная стена. Молнии, ниспадавшие водопадом на нее с потолка, закручивались в спирали и снова разбегались в разные стороны.

Мои конвоиры остановились и я застыл на месте вместе с ними, завороженный увиденным зрелищем.

Вдруг пол задрожал, стена с низким гулом стала поворачиваться вокруг своей оси. Спустя минуту, у меня представился шанс не только прийти в еще большее изумление, но и покрыться с ног до головы липким потом от нахлынувшего мистического ужаса. Стена оказалась спинкой циклопического каменного трона, на котором восседал некто огромного роста. Он почти полностью был покрыт клубящимся багровым маревом со стежками молний. Я видел только руки с длинными перепончатыми пальцами и ноги до колена. Учитывая расстояние до этого исчадия ада, я прикинул, что ростом едва дохожу ему до середины голени.

Тут же голова стала раскалываться от невыносимой боли и пронизывающего свиста в ушах. Спустя секунд двадцать я стал терять сознание, но окончательно упустить связь с действительностью не успел - дикий шум вдруг исчез и я почувствовал себя так хорошо, как не чувствовал, наверное, с момента рождения.

-Эта желтая звезда завершает третий оборот вокруг центра галактики с тех пор, как я участвую в борьбе с драками.

В начале сложно было понять откуда слышался этот голос. Я отчетливо слышал только свое дыхание и мерное потрескивание молний у моих ног. Гигант, сидящий передо мной, не двигался совершенно и был похож на каменную исполинскую статую. Голос шел изнутри. Это не был звук, но словно мощный поток вырывался откуда-то из моей груди, вызывая непривычное и, скорее, даже приятное чувство, преобразовываясь в сознании в слова. Да, это были мысли. Чужие…

-Все это время я размышляю, но не могу понять только одного: почему тот, кто задумал создать замкнутое кольцо событий избрал в Хранители Бездны слабого человека?

Голос на время умолк, то ли давая мне возможность ответить, то ли прийти в себя от мощного течения энергии в теле.

Я отчетливо понимал, что мне нечего сказать в ответ Говорившему. Даже мысли теряли смысл перед его взглядом, взирающем на меня не с высоты своего престола, а изнутри.

-Отправившие тебя путешествовать по реке времени оказались настолько безрассудны, что даже не соизволили локализировать твое прибытие должным образом…

Дальше я не слышал голос. Мне открылось в полной мере понимание происходящего, которое несомненно внушалось Говорившим со мною. Я потерял ощущение реальности...

Кто-то, в одном из потоков времени, дабы предотвратить гибель Земли и населяющих ее аборигенов (речь шла не только о людях) создал кольцо событий, призванное блокировать возможность захвата Бездны цивилизацией ящеров (или драков).

Бездна представляет собой некий энергетический портал, находящийся на планете. Его природа до сих пор не изучена. И познать ее пока не представляется возможным. Единственное применение этому явлению - использование выделяемой энергии для своих нужд и войны. Именно из-за Бездны (явления уникального даже в масштабах Галактики) многие тысячелетия идет борьба то угасая, то возобновляясь снова. Бездна - причина того, что аннаки, борейцы и другие  расы облюбовали этот непримечательный голубой шарик в космическом захолустье.

Некто, живущий на какой-то временной магистрали, и познавший в полной мере секрет Бездны (так во всяком случае гласят древние легенды) создал ключ - человека, способного управлять порталом и познавать его, брать из него энергию для своих целей. Этот человек - основа замкнутого кольца событий, которое не первое тысячелетие пытаются разорвать жители и колонизаторы Земли и далекой планетной системы в созвездии Лиры, где обитает могущественная раса драков. Тот, кто первый овладеет силой, заключенной в Бездне, нарушит хрупкое равновесие сил и начертает свою историю...

А пока хрупкое человеческое существо, наделенное невообразимыми возможностями, продолжает хранить свою тайну, из раза в раз заключая неведомую силу в узы забвения вопреки ожиданиям многих. И чья-то непреклонная воля снова и снова запускает цепочку событий, словно старую заигранную пластинку, в надежде перехитрить рожденную однажды неведомым гением непреклонную Судьбу…

Все это я видел как бы во сне в виде образов, с огромной скоростью проносившихся  в голове один за другим. Показ сопровождался неотвратимым ощущением надвигающейся опасности.

Вдруг все закончилось и я резко открыл глаза, как это делают люди, которых разбудил от глубокого сна резкий и громкий звук. Плыли облака и ласково, совсем не слепя, светил бледно-желтый кругляк солнечного диска. Откуда-то со стороны доносился ненавязчивый звук бегущего ручья и шептавшейся травы. Щебетали птицы. Мне казалось, что  виденное мною было всего лишь дурным сном. Я просто заснул на городском пляже возле реки…

Я несколько раз вдохнул свежий, совсем не городской воздух и сел.

Это была небольшая комната, потолок и стены которой в совершенстве имитировали природу. Я чувствовал запахи, дуновение ветерка, шелест листвы на голографических деревьях. На стенах отсутствовали двери или окна, но было светло и тепло как июльским погожим днем. За спиной послышался едва заметный шорох.

Изображение лесной поляны с ручьем подернулось дымкой и растаяло, оставив вместо себя матово-белые стены. Одна из них отошла в сторону, открыв путь на широкую террасу, ограниченную невысокой каменной балюстрадой, уютно обвитой плющом. Я осторожно ступил на гладко полированные плиты террасы. Она возвышалась над землей наверное метров на десять, будучи частью двухэтажного строения с плоской крышей. Отсюда хорошо была видна широкая аллея. По обе ее стороны росли аккуратно подстриженные неизвестные мне деревья, на которых красовались большие цветы, замеченные мною с высоты. Терраса находилась как раз вровень с их замысловато выстриженными верхушками. По аллее ходили люди очень высокого роста, комически покачиваясь на тонких ногах, одетые не в комбинезоны, как я привык видеть, а в белые и светло-голубые хитоны до самой земли с балдахинами на безволосых головах. Но меня заинтересовали другие почти голые в одних набедренных повязках из странной похожей на клубящийся синеватый дым материи. Они  походили на тибетских монахов и парили над землей на высоте метра полтора, сложив ноги, подобно йогам. Руки многие из них держали на коленях, а некоторые быстрыми движениями перебирали висящие перед глазами черно-белые голограммы. На бритых головах красовались обручи с темно-зеленым кристаллом.

Рядом стоял дом из белого полированного камня с террасой. Что интересно, стена, обращенная к ней казалась глухой, без видимых признаков дверей.

Я опустил глаза и увидел возле себя низкий овальный столик, которого раньше не заметил. На нем в посуде из какого-то темного камня лежали странного вида плоды и нечто, похожее на жаренное мясо с гарниром из неизвестной мне крупы. Как-то вдруг пришло ощущение голода. Но какое-то время я не решался притронуться к яствам: меня пугало их таинственное появление ниоткуда, не говоря уже о съедобности.

Усевшись на пол возле столика и облокотившись на балюстраду я задумался Вспомнилось неподвижное лицо Марины. Что они с ней сделают?

-Зря сомневаешься, свежее мясо ангу-ура здесь готовят отменно, - раздался низкий грудной голос с соседней террасы.

Там над каменным полом парил “монах” похожий на летающих по аллее внизу.

-Ангу-ур? - растерянно переспросил я.

Черные и густые брови незнакомца удивленно поползли вверх:

-Жители шестнадцати планетных систем в радиусе двухсот световых лет знают, насколько изумительно приготовленное мясо ангу-ура в исполнении борейцев. Видать ты из дальних миров…

Я с интересом разглядывал “монаха”: у него была смуглая кожа как у современных мне индусов.

Снова невольно вспомнилось бледное и неестественно вытянутое лицо Марины.

-Ты местный житель? - спросил я.

“Индус” внимательно взглянул на меня и подлетел ближе к парапету своего балкона:

-Я дипломат. В этом городе я живу уже много сезонных циклов, - ответил он, продолжая внимательно меня изучать. Создавалось впечатление, что ему известно о возникшем в моем сознании намерении, и он уже всерьез раздумывает над ним. Я положил в рот ломтик предложенного мяса. Оно оказалось действительно вкусным: напоминало нежную сочную баранину.

-Наша раса инданов основала колонию на этой планете почти два галактических цикла тому назад, - продолжил “монах” после короткого молчания, - город находился на южном берегу материка.

-Находился? - переспросил я.

-Неделю назад  мои соотечественники подверглись орбитальной бомбардировке со стороны разведывательных кораблей драков. Им каким-то образом удалось отключить системы раннего оповещения и орбитальный щит. Тогда нас спас энергетический заслон вокруг города.

Полностью восстановить дальние оборонные рубежи так и не удалось: аннаки и борейцы оказались плохими союзниками со своими вечными дипломатическими войнами за распределение сфер влияния на этой планете. Вчера поздно вечером инданы снова поплатились за эту недальновидность: беспилотные дроны противника проникли в атмосферу и уничтожили несколько генераторов энергии, питавших защитный барьер и разрушили почти весь город. Потоки беженцев наводнили Борею. Аннаки помогли транспортом и ресурсами, но принять наших пострадавших не согласились. Теперь многие из них прячутся в подземных городах древних…

-Сюда же драки не сунутся? - выразил я робкую надежду.

В ответ индан опустил голову:

-Как оказалось, они легко вербуют аборигенов и даже борейцев, - тихим голосом произнес он, - многие считают, что появление некоего Хранителя Бездны, явившегося из временного потока совсем недавно, обострит ситуацию и вторжение ящеров неизбежно.

-Что делают борейцы с завербованными аборигенами?

-Их мозг подвергается тщательной стерилизации, но редко кто из землян выдерживают такую процедуру по причине чрезвычайно слабого сознания.

-Что с ними происходит? - продолжал допытываться я, не заметив, как сбросил с себя маску безразличного любопытства.

-Они сходят с ума и умирают в течение трех или четырех сезонов, - с сожалением глядя на меня, ответил индан. У меня снова появилось ощущение, что меня читают, словно открытую книгу.

Я резко подскочил и нечаяно перекинул стол с едой. Странные угловатые фрукты рассыпались по полу. Несколько из них упали вниз:

-Неужели нет других способов избавиться от влияния драков?!

Невольно пришли в голову слова бывшей о том, что жизни низко развитых аборигенов на этой планете мало кого волнуют. Меня это привело в ярость. Я стал ходить по террасе из одного угла в другой, понимая, что Маринке угрожает большая опасность, чем я себе представлял. Но чем дольше я так ходил, тем больше ощущение бессилия нарастало во мне.

Все это время индан с сочувствием наблюдал за мной, положив мускулистые руки на колени ладонями вверх.

-Таких как она держат в специально оборудованном лазарете, - произнес индан тем же ровным тоном, - входа туда не существует. Попадают туда посредством телепорта по секретному подпространственному каналу. Коды доступа знает крайне узкий круг доверенных лиц. В основном это психотехники и несколько охранников-андроидов.

Я остановился и вопросительно посмотрел на собеседника. Он сделал паузу, но даже мне было видно, что собирается продолжать, хотя и чувствовал он себя в тот момент несколько неуверенно.

Я не славился никогда особенной проницательностью, но тогда даже мне эта неуверенность показалась свидетельством хорошо скрываемого страха. Однако некий внутренний императив все-таки заставил этого пришельца с далекого мира сделать то, что он сделал.

Индан сделал жест правой рукой. В ладони появилось голубое облако. Оно отделилось от его тела и устремилось ко мне, застыв возле моего виска.

-Это ключ, - пояснил индан, - мне его оставил...впрочем, неважно. Некто из моих соотечественников сумел взломать  шифрование. С помощью этого модифицированного ключа ты попадешь в лазарет…

Я не успел сказать ни “спасибо”, ни спросить, как именно работает этот “ключ”.

Индан вдруг резко развернулся в воздухе вокруг своей оси и во мгновение ока оказался на противоположной стороне своей террасы. По мановению руки перед ним возник столб сиреневого света, бьющий прямо из круглой каменной плиты. Он вошел в него и растворился.

-Эй! Эй, подожди! - я сорвался с места и бросился вслед за ним, но ступив ногой на соседнюю балюстраду, я почувствовал, как мощная сила отшвырнула меня назад. Только потирая ушибленный копчик и разодранный локоть, я заметил, что терраса индана окружена едва заметным бледно-голубым сиянием. Словом, энергетическое поле в действии.

Я стал шарить глазами по террасе в поисках такого же круглого камня и увидел его в двух шагах от себя, но что делать для его активации понятия не имел. Размахивал руками как только мог, но идеально полированный камень оставался камнем. Я в сердцах топнул по нему ногой и в отчаянии выкрикнул: “да включайся же!” и отпрянул от неожиданности. Камень засветился и столб света ударил в мерцающее звездами небо - в суматохе я и не заметил как стемнело.

Облачко, подаренное мне инданом продолжало неподвижно висеть в воздухе.  

-Вот еще дьявольщина… - пробормотал я, вспомнив о том, что управлять такими штуками меня никто не учил. Хотел было бросится к нему, но повинуясь поднявшемуся из глубины естества побуждению, я пристально посмотрел на шар, затем на столб света, слепивший меня в темноте. К моему удивлению шар сдвинулся с места, пересек террасу и влетел в освещенную зону. Свет замерцал огоньками точно также, как это было у индана. Я глубоко вдохнул, даже зажмурился, осторожно ступил на камень, и... ничего не произошло.

Из-под ног вырвался луч света и на уровне глаз преобразовался в табличку с надписью, значение которой я, естественно, не понял - вероятно, вмонтированный в мои мозги чип читать инопланетные письмена не умеет или держит это умение в секрете от своего хозяина.

Я несколько раз заходил и выходил из освещенного участка, пока не убедился, что для меня эта штука не работает. Может быть, она заблокирована? И в самом деле: если вы поймали кого-то в своих владениях и привели в свой город, неужели разрешите свободно передвигаться по нему?

Я подошел к балюстраде и стал осматриваться: вход к индану закрыт, слева соседний дом стоял в метрах десяти от него, поэтому возможности добраться до него не было. Я наклонился через ограждение. Внизу, под моей, находилась такая же терраса. Оттуда лился мягкий лиловый свет. Я стал прикидывать, как мне туда попасть. Прыгать высоко, проще всего спуститься по веревке, но где ее взять? Я пробежался по совершенно пустой комнате, где заливался трелью соловей и дул приятный, по-летнему теплый ветерок. Кровать в виде широко мата, на которой я очнулся, исчезла. Было бы странно, если в этом технологическом раю нашлась бы обыкновенная веревка.

Недолго думая, я снял с себя штаны, футболку и связал их между собой. Получилась “веревка” длиною чуть меньше двух метров. Этого было недостаточно, чтобы безопасно добраться до террасы, но я был “заведен” и такие мелочи уже не останавливали.

Привязав одну штанину к балюстраде, я стянул с себя кроссовок и, перегнувшись через заграждение, бросил его на нижнюю террасу. Он беспрепятственно приземлился на каменные плиты. Защитного поля не было - путь свободен. Я был готов встретиться с кем угодно и убедить его помочь.

Осторожно перебрался через балюстраду, завязал свободный край штанины вокруг ладони и потихоньку стал спускаться. Единственное, чего я в тот момент боялся, что меня кто-то увидит со стороны аллеи, по которой продолжали степенно прогуливаться инопланетяне.

Держась двумя руками за штанину, которая начала под моим весом угрожающе трещать, я смотрел под ноги, чтобы не упасть мимо террасы. Как и следовало ожидать, я не доставал до балюстрады сантиметров семьдесят. Оставалось только раскачаться и спрыгнуть. Я поднял глаза и обомлел...

источник rubie.in.ua

уривок з повісті Руслана Бєдова "Характерники"

— А це правда, що Сірко — самого чорта при собі в служках тримає? – питався Петро, гарячим поглядом дивлячись на те, як Іван Рудий точить шаблю, любовно її подолом сорочки обтирає, на сонці уважно розглядає, немов то кохана молода дівчина.

— Хто тобі таке сказав?

— Люди кажуть. А ще кажуть, що ніхто, ані бусурмани, ані ляхи не можуть Сірка здолати, як не силяться тому, що йому нечиста сила допомагає. Тож брешуть, чи ні?

— Те, що нездоланний він, то правда, — відповів Іван, перевіряючи пістолі, — а щодо нечистої сили, то брешуть люди, бо самі нічого не знають і не розуміють, от і вигадують нісенітниці. Ти не слухай їх.

— От і я хотів би бути таким як Сірко…

— Петро! – пролунав з хати голос Соболихи, — де ти вештаєшся, ледацюга, що гусям їсти не дав?

— В чому ж справа? – с посмішкою спитав Рудий.

— Мати про Січ й слухати нічого не хоче, — зітхнувши, відповів парубок, третього дня перед тим як вам приїхати, попросив я у батька шаблею помахати на дворі. Мати як побачила, відібрала ту шаблю, та палками відшмагала по спині. Лаялася страшенно. Батько каже це тому, що Микита брат старший мій, від руки бусурманської загинув.

— Так, загинув, то й що? – відповів Іван, — а тут загинути неможна?

— То ж бусурмани далеко…

— Не так вже й далеко, хлопче. Якщо всяк козак буде боятися смерті та кожен за своїм тином ховатися, то й сюди бусурмани рано, чи пізно прийдуть. Будь впевнений. Та й ляхи зазирають сюди час від часу. Добряче Хмель їх бив, але, мабуть, мало бив… То хто ж боронити землю рідну буде, га?

— Та вже ж, — мовив тихо Петро, — та мати моя вже дуже клята щодо Січі. Навіть батько з нею нічого зробити не може.

— Старий та немічний твій батько став, тому і не може, — відказав Рудий.

— Дядко Рудий, — помовчавши, мовив Петро, — ви зараз на полювання збираєтесь?

— На полювання? – всміхнувся козак, — можна й так сказати. А що?

— Дуже мені з вами хочеться піти, дядько Рудий, — мрійливо відповів парубок

— А як же гуси так корови? – спитав козак, хитро зиркнувши на Петра.

— Що там ті гуси? За годину все зробимо та підемо. Я батькові скажу, що з вами піду полювати звіра. Звісно, якщо ви не проти…

«Гарний козак буде…» — подумав Рудий, а в голос невпевнено сказав:

— Не знаю, що тобі й сказати…

— Дядько Рудий, — вмолився Петро, — я назад сам усю здобич везти буду, а ще я…

— Добре. Йди батькову кобилу запрягай, — наказав козак, вирішивши не чекати, поки хлопчина пів світу йому запропонує, — чекатиму на тебе в яру біля річки.

Петро кивнув і хутко побіг виконувати наказ. Іван, привівши до ладу шаблю та пістолі, поправив оселедця, вдоволено покрутив свої руді вуса та покрокував разом зі своїм конем до яру.

Сонце вже піднялося над островерхим дахом лісу та почало припікати.

— Ворушися, хлопче, — нетерпляче кинув Рудий Петрові, — ополудні ми маємо бути за півтори десятка верст на південний захід від Полтави.

Петро наздогнав козака на батьковій змиленій кобилі.

— Зірка втомилася, — мовив він, — батько ніколи не ганяв її так швидко й так далеко.

— Твій батько зовсім тварину занепастив, тримаючи увесь час у хліву. Добре. Відпочиваємо хвилину та рушаймо далі. Часу у нас обмаль.

— Я думав, що ми йдемо на звіра, — сказав Петро, зіскочивши з кобили та завівши її в холодок під низький розлогий ясень.

— Казав. То й що?

— Де ж ми будемо полювати звіра, якщо ліс лишили позаду?

— Наш звір не в тому лісі, а в іншому місці, — мовив козак, — ми повинні його не пропустити.

— Невже ми тільки двоє йдемо ляхів бити? – здивовано спитав Петро.

— Ні, не бити поки що, — відповів Рудий, заплигуючи на свого коня та подаючи знак Петрові, щоб робив те саме, — але, якщо знадобиться то й за це візьмися…

Петро зрозумів, що козак щось від нього приховує, але розпитувати не наважився.

Далеко за полудень після несамовитої скачки Рудий нарешті зупинив свого доброго, але вже добряче притомленого коня у невеликому гаю неподалік від низького берега річки, вкритого білим піском. Петро, ледве живий від спеки, зліз з батьківської кобили та, прив’язавши її до граба, мертвим повалився у пахучу високу траву. Хоча близилося до вечора, спека не спадала.

— Що, Петре, — посміхнувшись, мовив Рудий, звертаючись до парубка, — важко дається козацька наука?

— Чи в тому козацька наука, щоб загнати тварину та себе разом з нею, — обливаючись липким потом, відповів Петро.

— То вже хто, як вміє… — лукаво відказав Рудий.

Петро підняв голову та здивовано подивився на козака. Дещо у його вигляді здивувало парубка, але у першу мить він не міг зрозуміти, що саме. Потім зрозумів – Петро зовсім не виглядав стомленим цією неймовірною скачкою. Його білосніжна сорочка на відміну від Петрової, не була наскрізь мокрою від поту. І взагалі, Рудий мав такий вигляд, немов увесь день просидів біля тину під навісом у холодку. Розгублений Петро підскочив на ватні ноги, забувши про втому, підскочив до козака та почав його прискіпливо розглядати. Перевдягнутися той не міг, — Петро б побачив. Отже, чому розлючене червневе сонце не напекло козакові побриту голову, зрозуміти було не можливо.

— Невже ви і справді душу чортові продали, щоб він вас від спеки зберігав? – спитав парубок.

У відповідь Рудий тільки розсміявся та дістав люльку.

— Було б за що нечистому душу продавати! – мовив він, сміючись, — невелика біда – сонце пече!

— Я теж таке гадаю, — погодився Петро, — але якщо чоловік проскакав на коні з три десятки верст, не проливши жодної краплі поту, то без нечистої сили тут напевне не обійшлося.

— Кажу тобі, що ворог душ людських тут ні до чого, — відповів Рудий, розпаливши люльку, — але то наука велика, — не боятися ані спеки пекельної, ані стужі, ані пулі ворожої.

— Я хочу опанувати ту науку! – випалив Петро, зачаровано дивлячись на козака, — навчить мене, дядько Іване!

— Ото ж який хуткий у Соболя син! – відказав Рудий, — все хоче знати, та щоб і відразу!

— Все зроблю, що тільки не накажете, — майже вигукнув Петро, — тільки навчить спеки не боятися і пулі ворожої, щоб бусурманів бити!

— Тоді йди-но, хлопче, напої коней, та відпочивай, — с посмішкою відказав Рудий.

— А для чого ми сюди приїхали? – наважився спитати Петро.

— Багато будеш знати, швидко сивим станеш, — мовив Рудий, погрузившись у клуби тютюнового диму.
источник rubie.in.ua